Государство это люди. Которые помогают людям.

Что такое Российское государство? И с кем или с чем его персонифицируют обычные люди?

Для того, чтобы понять это, начинать надо с казалось бы частных вопросов.

Почему ЦСО Ленинского района Самары работает лучше чем ЦСО Советского, почему врачи Самары лучше  врачей Сызрани, почему у одной чиновницы после встреч с населением громко душа болит, а другой все равно.

У меня нет ответа на эти предметные вопросы, но по итогу именно  государство в одном месте проваливается и вызывает у людей раздражение, а в другом идет вполне нормальная и даже рутинная работа и это настраивает людей на оптимизм. Ведь некоторые люди не проживут без помощи государства ни дня и это правда.

Думаю, что именно за счет тех частиц госмеханизма, где приходящих людей с их проблемами встречают позитивом и с желанием помочь наше государство до сих пор и не распалось на пылающие баррикады.

В реальности нас скрепляют не держиморды и тюрьмы, не слоганы на машинах «можем повторить», не пацаны — добровольцы за пределами новой Российской империи, не согнанные на митинги бюджетники, Россию спасают люди, которые честно и повседневно делают свою работу на своем рабочем месте. И помогают тем обездоленным, которые ничуть не изменились со времен Достоевского.

Теперь о тех, кто обращается за помощью: их очень много.

Мы с блогером Ольгой Шелест увидели не всех — большая часть записавшихся на прием, который совместно проводили Уполномоченная по правам человека Ольга Гальцова, Уполномоченная по правам ребенка Татьяна Козлова, главный эксперт ГБ МСЭ по Самарской области Минтруда РФ Дмитрий Драч, представители профильных министерств прошли эту комиссию до нас, но и того что мы увидели и услышали хватило за край. Ведь разбор каждого конкретного случая требовал не менее часа.

Вот ситуация. Семья, в которой живут, а вернее выживают, папа инвалид по зрению, бабушка инвалид по зрению, 5 летний ребенок инвалид по зрению, мама, у которой после перелома правая рука не сгибается в локте и трехлетняя девочка, у которой тоже серьезные проблемы со зрением — в таком возрасте офтальмологи не могут точно диагностировать ее ситуацию со здоровьем, но она видит только очертания предметов. А еще она не разговаривает с чужими и у нее задержка развития.

Семейство живет в сельском доме, который они купили за материнский капитал в 14 км от райцентра Шентала, никто в семье не работает — живут на пенсии по инвалидности, дети ходят в детский сад — там одна разновозрастная группа на все село. Из хозяйства один огород, на другое сил не хватает.

Проблема же которая привела маму — Татьяну Муракову на комиссию — такова — младшей девочке не дали инвалидность.

Когда начали детально разбираться то выяснилось чудовищное — диагноз для подобного результата предполагает инвалидность для детей с 4 лет, по букве одних нормативных документов, и до 3 лет по букве других. А год жизни ребенка с 3 до 4 лет выпадает! Живи как хочешь (билет для ребенка до Самары — 200 руб, для взрослого — 400), не наездишься или проедешь и потом поголодаешь.

Именно поэтому члены комиссии, столкнувшиеся впервые с подобным случаем решили, что маленькую девочку на медико-социальную экспертизу снова везти надо и одновременно писать в Москву о том, что в нормативах нашли дыру. Попутно сразу было решено и несколько других задач, после того, как члены комиссии узнали, что семья крайне нуждающаяся: Козлова тут же связалась с Детским фондом и там нашли одежду, как для маленьких, так и для больших, кроме того, сделали запрос в службу занятости Шенталы — нет ли там какой-нибудь работы для мамы, чтобы в семье хоть немного стало полегче с деньгами.

Из Главного бюро МСЭ счастливая женщина уехала в Детский фонд на Ленинской на служебной машине, а потом оттуда ее, груженную одеждой уже доставили на Центральный автовокзал Самары, откуда она и поехала домой.

Перед уходом Татьяна взволнованно говорила Драчу — все читала про вас Дмитрий Александрович, в Социальной газете, хотела увидеть, какой вы в жизни.

Главный эксперт отшучивался, насколько это возможно в данной ситуации.

Случай из Шенталы оказался самым легким для решения — в других было тяжелее. Сызрань. Девочка со сложным диагнозом у нее генетическое заболевание влияющее на рост ребенка плюс лимфостаз ног, они опухают и синеют. Мама из Сызрани сбилась с ног, вытаскивая ребенка — лечение генетики сложное и дорогостоящее, возможно только в частных клиниках Москвы плюс дорогостоящее белье (только снятие мерки 3000 руб.) для лечения лимфостаза, как ей  объяснили, можно заказывать только в Германии. Плюс лимфодренажный массаж ног в Москве.

А тут еще надо заниматься с девочкой, которая учится в обычной школе, чтобы она не отставала от одноклассников.

Денег на все это нужно прорву. Мама уже продала свою машину, в Москву с дочкой ездили на сидячих местах, она согласилась в столичной больнице полы мыть, родной завод Тяжмаш помог выделил 30.000 руб. на лечение, но всего этого катастрофически мало.

Гормоны для роста очень дорогие (девочка по росту отстает от сверстников на два года), Москва катастрофически дорогая, женщина просила или установления инвалидности (это дает льготы по лечению в частных клиниках) или помочь с квотами на гормоны.

После того как Ольга Гальцова шашкой все гордиевы узлы решительно поразрубала (она рассказала, что у нее хороший знакомый заместитель федерального минздрава и вообще призвала всех быть решительнее), а члены разобрали проблему по составным частям ситуация стала вырисовываться не такой катастрофической.

Начнем от того, что белье для лимфостаза выпускают не только в Германии, но и уже в Самарском протезно-ортопедическом предприятии и здесь же мерки снимают — это уже минус сотни тысяч рублей расходов. Это Драч подсказал.

Кроме того остановились на том, что надо попробовать установить — нет ли взаимосвязи между генетикой и лимфостазом? Для этого девочку стоит положить на обследование в больницу Середавина, показать ее лучшим спецам, после обследования отправить на комиссию по инвалидности, а заодно поднять связи по министерству (каналы Гальцовой) и благотворительным фондам (каналы Козловой).

Да, разбирать  запущенную тему здоровья ребенка (а тут еще вылез разговор про бездушие и черствовость врачей Сызрани) это очень непросто — эмоции и прошлые обиды зашкаливают, но когда по итогу смотришь на ситуацию понимаешь: главное в мире — это информация. Найти кончики нитей, распутать их и среди них обнаружить ту единственную которая поможет, выведет на нужные каналы.

А что было до этого? Маме в частной клинике в Москве рассказали только про фантастически дорогое белье из Германии, врачи в Сызрани сказали — что где хотите, там и лечитесь, мама надорвавшись между лечением, катастрофическим безденежьем и учебой пришла в отчаяние, а по итогу мы имели то, что выглядело как катастрофа. Конец света в отдельно взятой семье, где мать ОДНА отчаянно сражалась за своего ребенка. Кроме того, мама ведь и не скрывала того, что она внучат еще хочет понянчить. Не в Турцию на курорт съездить, а увидеть продолжение рода и новые счастливые хлопоты. Какое мужество!

Неудивительно что после того как ситуация была разведена на составляющие Гальцова сказала женщине — какая вы, молодец, так держитесь.

Еще одна ситуация касалась молодой девушки тоже из окрестностей Сызрани — города Октябрьска. Восемь лет назад она перенесла черепно-мозговую травму с трепанацией черепа, правда мама жаловалась что кость врачи восстановили из осколков (уже потом, в кулуарах услышал разговор, что врачи были молодцы провели такую сложнейшую операцию, хотя родные и не оценили это).

Какое-то время девушка была на инвалидности с 2011 по 2015 год, а потом ее сняли.Посчитали ремиссию выполненной.

И после этого мать девушки отправилась жаловаться в конечную инстанцию — Федеральное бюро МСЭ (после нее в Самаре подобные  результаты пересматривать уже нельзя). В общем мать, оказалась в плену заблуждений, что в Москве легче управу найти можно на экспертов из Сызрани.

Сейчас же по словам матери у девушки упало зрение до -8. Инвалидность же девушке так и не дают, жаловалась мама также на экспертов Сызрани и врачей Октябрьска.

По итогу слушали и постановили — девушку с учетом новых обстоятельств снова отправить на обследование в больницу Октябрьска и после этого вернуться к вопросу об инвалидности.

Поразили в рассказе матери слова о том, что в Москве ей эксперты сказали, что, мол, им Самара запрещает менять решение об инвалидности. Драч, когда услышал подобное аж растерялся — как мы можем запретить Федеральному бюро, они же наши начальники.

В общем или в Москве таким путем от принятия ответственности кто-то уходит или мама что-то напутала. Ведь чем меньше населенный пункт в котором люди живут, тем отчаянней они сражаются за инвалидность — для них эти небольшие деньги — это не только то на что можно жить, но и то на что можно обращаться к медицинским специалистам такого уровня, какого в их населенных пунктах нет.

Уже добавляет нервозности и пенсионная реформа — поток людей обращающихся за инвалидностью по разным данным вырос примерно на 15%, среди них люди разных возрастов, судеб из разных населенных пунктов.

Самым «легким» оказался случай с мальчиком Кириллом. У него ДЦП с двигательными нарушениями, кальцевит. Мальчишка учится в обычной школе, старается, но тройки-четверки, а его мучают головные боли и повторяющиеся кровотечения. Когда-то у него была инвалидность, потом ее сняли, сейчас члены комиссии посмотрели, послушали и вопросов не возникло — маме с ребенком надо приходить на комиссию, здесь все однозначно.

Сегодня я рассказал про случаи с детьми, права которых защищали мамы, но много конфликтов бывает и с теми пожилыми людьми, у которых очень непростая биография.

Найти варианты разрешения всех этих споров — задача государственных людей, работающих в комиссиях подобной этой. Ведь раньше до реформы многие рассуждали как — да зачем мне эта инвалидность, проживу и без нее, теперь же эти люди отправились пост-фактум восстанавливать свои права, вырос и общий поток.

Блог Игоря Кондратьева